Пока мы беседовали, я все больше убеждался, что Туп ужасно напуган. И какова бы ни была причина его испуга, я знал, что мне все это не понравится.

26

Теперь я тоже был напуган.

– То же самое, – уставившись на обнаженную девушку, у которой были вырезаны внутренности, сказал я.

Она висела в переулке за опустевшими многоквартирными домами в южной части города, недалеко от центра. Еще несколько часов назад эти дома населяли мусорщики из крысиного народца. Теперь тут никого не осталось.

При тусклом свете висящая под дождем мертвая девушка в точности напоминала ту, которую Туп показывал мне на Дне.

– Этого не может быть, Туп. Я их поймал. Я должен был верить, что я их поймал. Нелегко думать, что я убил не того, кого надо. Как Туп ни был напуган, он понял, что меня беспокоит.

– Вы поймали того, кого надо, Гаррет. Не сомневайтесь! Лишь только мы получили разрешение принца, мы сразу же обыскали дом. Вы не поверите, что мы нашли. Преступники жили там долгое время. Они хранили в доме внутренности всех жертв. В подвале лежали тела девушек, но не такого типа, как эти. Я считаю, что злодеи тренировались на них, прежде чем вышли на настоящее дело.

Я не сводил глаз с нового трупа и слушал, как жужжат мухи.

– Там была одна…

И я рассказал ему о пропавшей одежде и ножах. Морли уверил меня, что не взял с собой никаких сувениров. Я не упоминал Морли. Тупу это не понравилось бы.

– Раньше вы об этом не говорили.

– Раньше я думал, что все уже закончилось. Но…

– Вот именно. Но. Элвис! К нам приблизился неприметного вида полицейский.

– Слушаю, капитан.

– Покажи мистеру Гаррету, что ты нашел. Элвис достал из кармана непромокаемой накидки свернутый клочок бумаги. Внутри оказались три зеленые бабочки. Я вздрогнул, словно дождь сменился снегом.

– Сколько дней прошло после предыдущего убийства?

– Двенадцать. Это произошло точно по расписанию.

– Этого я и боялся. – Не знаю, зачем я спросил. Может, надеялся услышать, что ошибаюсь.

– Убийца мертв, но убийства продолжаются. Как это может быть, Гаррет?

Теперь я понял, почему Туп так разволновался. Вовсе не потому, что его карьере грозил крах.

– Не знаю. Что сталось с телом старика?

– Его кремировали. Я видел, как оба тела скрылись в печи.

– А где этот дед со Дна? Вы у него что-нибудь выспросили? Туп смутился:

– Он умер.

– Почему?

– Мы перестарались. Кормили его слишком обильно. Он переел и умер.

Я лишь покачал головой. Только со мной может такое произойти.

– После того, как вы нашли это тело, вы обыскали заново дом леди Гамильтон?

– Я получил отчет как раз перед тем, как пошел за вами. Там ничего нет. Никакой связи.

– А карета?

– Не двигалась с места. Колеса привязаны цепями, так что это невозможно. А лошади проданы. Они не принадлежат владельцам дома. Конюшню сдавали внаем.

– Вы уже узнали, кто эта девушка?

– Нет. Но скоро узнаем. Кем-нибудь она окажется.

Он имел в виду, что она окажется родственницей какой-нибудь важной особы. Ни одна из убитых девушек ничего не представляла сама по себе, но все они были с Холма.

– Если общая схема сохранится. Я был испуган, сбит с толку. Я сказал Тупу:

– Я испуган, сбит с толку и не знаю, что делать, но прежде, чем что-то делать, надо посоветоваться с Покойником. Он беседовал со всеми свидетелями.

Туп воспрял духом:

– Да. Если есть за что зацепиться, он знает. Я вспомнил жареную грудинку. Чудесную, дорогую жареную грудинку, от запаха которой у меня часами текли слюнки. Теперь аппетит пропал.

– Вероятно, теперь это не имеет значения, – сказал я, – но вы выяснили, кого мы поймали?

– Имя старика?

Нет, черт тебя побери! Коренной кобылы в упряжке…

– Да.

Туп огляделся по сторонам и прошептал:

– Идрака Матисон.

– Фу! Жуть. Кто такой… был… Идрака Матисон?

– Потише, пожалуйста.

– Ясно, какая-то шишка. Шепотом:

– Идрака Матисон, виконт Нетле. Любовник леди Гамильтон. С самого начала слыл чудаком, поэтому мы замяли это дело, а другие источники объявили, что он умер от болезни. Он все время уезжал и возвращался в этот дом, и никто не обращал внимания, потому что он всегда там жил. Теперь, когда мне это известно, я вернусь к прошлому и, если принц разрешит, более тщательно расследую несчастный случаи с леди Гамильтон.

– Я так и не знаю, о ком речь. Я не слежу за великосветскими скандалами. Думаю, сейчас это все равно не имеет значения.

Я охотно бы все забыл, но взглянул на лишенную внутренностей молодую женщину и понял, что не смогу. Я промолчал и не стал допытывать Тупа, хотя мне было интересно, какая женщина может взять в любовники такую развалину, как старый клоун.

27

– Твоя мечта осуществилась, – сказал я Дину, когда он открыл нам дверь. – Я работаю. Будь поосторожнее со всеми пожеланиями.

– Случилось что-то нехорошее?

– Хуже некуда. Пойди разбуди Покойника.

– А как же ужин? Все уже пережарилось. Дин чуть не плакал. Он гордился своей стряпней.

– Если бы ты видел то, что я, ты бы тоже не захотел есть.

– Ох! Тогда я прямо сейчас все сниму с плиты и уберу.

Так он пытался уклониться от общения с Покойником. У Дина настоящий талант избегать неприятных положений, находя себе какое-нибудь срочное занятие.

Я сказал Тупу:

– Возможно, придется разжечь под Покойником костер. Кажется, он спит всего неделю. Иногда эта спячка длится месяцами. Дин! Если ты не хочешь иметь дело с Его милостью, сходи за Морли.

Это на него подействует. В заведении Морли он чувствовал себя хуже, чем в комнате Покойника.

Храбрый капитан Туп стойко, не говоря ни слова, пережидал наши детские пререкания. Может, со временем я даже буду хорошо к нему относиться, несмотря на всю его некомпетентность.

Я пошел вперед, беря штурмом крепости. Или не крепости.

В последний раз я был в комнате Покойника задолго до того, как он заснул. С тех пор все изменилось.

– Черт! – выругался Туп.

Я издал неопределенный звук, похожий на визг.

Комнату заполонили клопы. Большие клопы, маленькие клопы, столько клопов, что, если бы они стали трудиться вместе, они смогли бы вынести Покойника вон из комнаты. И я знал, кто их напустил.

Толстяк за моей спиной сговорился с Плоскомордым. Не ясно только, как он сделал так, что ползучие гады не распространились по всему дому и не выдали его. Я пробурчал:

– Надеюсь, ты наслаждаешься снами о Кантарде.

Как я ни старался, я не мог на них не наступать.

– Что это? – спросил Туп.

– Он собирает клопов. Хотите верьте, хотите нет. И не торопится от них избавиться, когда закончит с ними играть. Придется снова жечь серные свечи. Терпеть не могу это занятие.

Интересно, замешан ли во всем этом Дин. Возможно. Поэтому в доме нет кошки. Дин знает, что, как только я обнаружу клопов, я начну их травить. Ни одна кошка не выдержит запаха серных свечей.

Я уже подумывал, не начать ли жечь серные свечи. Прошло полчаса.

– Он умер? – спросил Туп. – Насовсем? Его милость не пошевелил ни одной извилиной.

– Нет. Просто дремлет. Правда. Он выбирает самое неподходящее время.

– Почему?

Я пожал плечами:

– Так получается.

– Ну и что вы делаете?

– Выхожу из себя и угрожаю разжечь под ним костер. Бегаю кругами с визгом и воплями.

– А если это не действует?

– Кое-как довожу дело до конца по собственному разумению.

Я стал разминаться, чтобы начать вопить и бегать кругами. Из себя я уже выходил и угрожал, но это ни к чему не привело.

Туп начал вытряхивать клочки бумаги из мусорной корзинки, которую лет сто никто не опорожнял. И бросать обрывки под кресло Покойника. Я присмотрелся:

– Что вы делаете?